…недовольным может оказаться лишь небольшое число честолюбцев, на которых можно найти управу.
Никколо Макиавелли "Государь"
— Очевидно, не только руководители оказываются в трудном положении. А подчинённые?
— И они прибегают иногда к сложным и этически проблемным ходам и постепенно могут скатиться к обману своего руководителя.
Легко увидеть явный обман со стороны подчинённого: какую-то растрату, убегание в другую фирму или создание конкурирующего бизнеса — и сказать, что он плохой. Но трудно найти то место, где дорожки разветвляются, человек только встаёт на путь обмана и его ещё можно удержать или даже избавиться от него, но с меньшими потерями. Для этого надо понять этапы возникновения обмана.
Какие выводы мы отсюда делаем?
Когда жена возмущалась, она сама ещё не знала, что не выдержит проверки, а полководец знал и оказался прав. Обман — это некая яма, пропасть, и человек отходит подальше от края, чтобы разбежаться и прыгнуть. Но он потому и возмущается слишком сильно поведением тех, кто уже обманул, что сам слишком близко к пропасти, обман в зоне его ближайшего развития. Это фаза чистая, красивая, мы можем пожалеть этого человека и удержать. Но обман уже начался.
Посмотрим, что происходит дальше. Вот человек разбежался, потому что страшно. Как он себя поддерживает? А он начинает шутить. Есть такая примета: если солдаты, идя по лесу, весело и громко окликают друг друга, значит, боятся, значит, их дух слабый.
Почему шутка — это следующая фаза обмана? Вот подростки сидят рядом с каким-нибудь киоском и шутя говорят: «Ну, тут делать нечего». — «Там милиция». — «Да она раз в два часа проходит». — «А сигнализация?» — «Вот один турецкий шпион всю войну фотографировал секретные документы в английском посольстве, предварительно выкрутив электрические пробки». — «А давайте попробуем», — им сто лет этот товар не нужен, но проверить интересно.
Итак, начинаются шутки, потом разговоры, потом — планирование, потом — реализация плана. Именно поэтому, когда Аристотель обучал Александра Македонского, он дал ему очень важный совет: «Если хочешь, чтобы люди чего-то не делали, запрещай им и говорить об этом». Хотя формально наказание следует за поступки, но, чтобы поступков не было, надо наказывать уже за разговоры на тему. Будущий обманщик ещё боится прямо говорить, но обустраивает эту область, где будет производиться обман.
Чтобы начать обманывать, надо дать самому себе моральное право, ведь каждый в своих собственных глазах хочет выглядеть хорошо. А когда можно дать себе моральное право обманывать руководителя? Когда тот как бы достоин обмана, сам «нехороший».
Допустим, руководитель «нехорош» тем, что «нехорошо» двигается к цели: недостаточно энергично, недостаточно решительно, он недостаточно твёрд, а иногда и труслив, ленив. И подчинённый закрепляет своё право оценивать так руководителя — тем, что сам более решительно двигается к цели, сам резче говорит с теми, с кем руководитель недостаточно принципиален. То есть он вступает в сражение без приказа. И это следующая, после шуток и разговоров, фаза обмана. Он как бы ведёт внутреннюю полемику с руководителем, и только когда уже что-то сделал, в шутку говорит руководителю: «Вот как надо». Он вроде бы и не собирается обманывать руководителя, но шутя учит его, как надо делать.
Плоховато, что руководитель недостаточно настойчив, недостаточно решителен, недостаточно умел, всё-таки «недостаточно». Подчинённый начинает испытывать чувство раздражения, думать: «Может быть, руководитель фальшивит, может, он ставит другие цели, может, он использует нас всех в своих целях? Да, конечно, он нас использует». Он обменивается мнениями с кем-то, им нужно построить картину мира, где руководитель, их кумир, их идеал, оказывается, их «использует» — вот почему у него плохо получается.
Опытный руководитель, ещё только заметив, что кто-то «лезет поперёд батьки», демонстрирует, что он «лучше», сразу сделает так, как лев лапой, — и всем станет неповадно. Но когда дошло до разговоров, что «он нас использует», — это уже та территория, где подчинённому легче воевать.
Он начинает скептически относиться к руководителю, дистанцируется от его деловых, этических оценок: руководитель осуждает какие-то подразделения, а он молчит, переглядывается с коллегами. После этого начинаются замечания этического характера в адрес руководителя. Бывает, руководитель и вправду что-то забудет, поступит невнятно, но промахнуться — это одно, а классифицировать это как этическое нарушение — совсем другое. Но когда уже есть установка на неэтичное, мозг ищет подтверждения этому.
Правда, ещё чего-то не хватает, чтобы быть до конца правым, и следующий шаг — провокация на неэтичное поведение, которое и становится поводом для обмана.
— Что же делать бедному руководителю?
— Надо разглядывать, как человек обеспечивает себе право на обман. А разглядеть это можно последующим контрольным точкам.
Первая — слишком осуждает других, кто обманул. Здесь мы не можем иметь претензий, но можем почувствовать, что человек боится за себя, он не склонен прыгать в пропасть, но на всякий случай отходит от края подальше. Вторая точка — начинает «шутить на тему». Это уже серьезно, надо действовать. Третья точка — реагирует «не так» на чужие проступки. Четвёртая — тебя провоцируют на неэтичный поступок.
Главное — понять, что задуманный обман вовсе не обязательно должен случиться. Человек может чего-то устрашиться, отойти, а потом снова вернуться и спокойно сидеть на краю пропасти.
Продолжение следует...
— И они прибегают иногда к сложным и этически проблемным ходам и постепенно могут скатиться к обману своего руководителя.
Легко увидеть явный обман со стороны подчинённого: какую-то растрату, убегание в другую фирму или создание конкурирующего бизнеса — и сказать, что он плохой. Но трудно найти то место, где дорожки разветвляются, человек только встаёт на путь обмана и его ещё можно удержать или даже избавиться от него, но с меньшими потерями. Для этого надо понять этапы возникновения обмана.
Вот один полководец возвращается домой после сражения и видит на опушке леса женщину, которая стоит над свежевырытой могилой и веером её обмахивает. Он заинтересовался, почему, а она ему говорит: «У меня муж умер, я дала обет, что пока земля на могиле не высохнет, я не взгляну на другого». Приезжает он домой и рассказывает эту историю жене, а та приходит в негодование, возмущается поведением вдовы, и возмущается слишком сильно. Полководец — человек опытный, всё, что слишком, привлекает его внимание (чем выше руководитель, тем больше внимания он уделяет деталям). Он начинает сомневаться в своей жене по той же линии, по которой она упрекала ту вдову, и решает её проверить, создав провоцирующую ситуацию. Она не выдерживает проверки и, устыдившись, кончает жизнь самоубийством.
Какие выводы мы отсюда делаем?
Когда жена возмущалась, она сама ещё не знала, что не выдержит проверки, а полководец знал и оказался прав. Обман — это некая яма, пропасть, и человек отходит подальше от края, чтобы разбежаться и прыгнуть. Но он потому и возмущается слишком сильно поведением тех, кто уже обманул, что сам слишком близко к пропасти, обман в зоне его ближайшего развития. Это фаза чистая, красивая, мы можем пожалеть этого человека и удержать. Но обман уже начался.
Посмотрим, что происходит дальше. Вот человек разбежался, потому что страшно. Как он себя поддерживает? А он начинает шутить. Есть такая примета: если солдаты, идя по лесу, весело и громко окликают друг друга, значит, боятся, значит, их дух слабый.
Почему шутка — это следующая фаза обмана? Вот подростки сидят рядом с каким-нибудь киоском и шутя говорят: «Ну, тут делать нечего». — «Там милиция». — «Да она раз в два часа проходит». — «А сигнализация?» — «Вот один турецкий шпион всю войну фотографировал секретные документы в английском посольстве, предварительно выкрутив электрические пробки». — «А давайте попробуем», — им сто лет этот товар не нужен, но проверить интересно.
Итак, начинаются шутки, потом разговоры, потом — планирование, потом — реализация плана. Именно поэтому, когда Аристотель обучал Александра Македонского, он дал ему очень важный совет: «Если хочешь, чтобы люди чего-то не делали, запрещай им и говорить об этом». Хотя формально наказание следует за поступки, но, чтобы поступков не было, надо наказывать уже за разговоры на тему. Будущий обманщик ещё боится прямо говорить, но обустраивает эту область, где будет производиться обман.
Чтобы начать обманывать, надо дать самому себе моральное право, ведь каждый в своих собственных глазах хочет выглядеть хорошо. А когда можно дать себе моральное право обманывать руководителя? Когда тот как бы достоин обмана, сам «нехороший».
Допустим, руководитель «нехорош» тем, что «нехорошо» двигается к цели: недостаточно энергично, недостаточно решительно, он недостаточно твёрд, а иногда и труслив, ленив. И подчинённый закрепляет своё право оценивать так руководителя — тем, что сам более решительно двигается к цели, сам резче говорит с теми, с кем руководитель недостаточно принципиален. То есть он вступает в сражение без приказа. И это следующая, после шуток и разговоров, фаза обмана. Он как бы ведёт внутреннюю полемику с руководителем, и только когда уже что-то сделал, в шутку говорит руководителю: «Вот как надо». Он вроде бы и не собирается обманывать руководителя, но шутя учит его, как надо делать.
Плоховато, что руководитель недостаточно настойчив, недостаточно решителен, недостаточно умел, всё-таки «недостаточно». Подчинённый начинает испытывать чувство раздражения, думать: «Может быть, руководитель фальшивит, может, он ставит другие цели, может, он использует нас всех в своих целях? Да, конечно, он нас использует». Он обменивается мнениями с кем-то, им нужно построить картину мира, где руководитель, их кумир, их идеал, оказывается, их «использует» — вот почему у него плохо получается.
Опытный руководитель, ещё только заметив, что кто-то «лезет поперёд батьки», демонстрирует, что он «лучше», сразу сделает так, как лев лапой, — и всем станет неповадно. Но когда дошло до разговоров, что «он нас использует», — это уже та территория, где подчинённому легче воевать.
Он начинает скептически относиться к руководителю, дистанцируется от его деловых, этических оценок: руководитель осуждает какие-то подразделения, а он молчит, переглядывается с коллегами. После этого начинаются замечания этического характера в адрес руководителя. Бывает, руководитель и вправду что-то забудет, поступит невнятно, но промахнуться — это одно, а классифицировать это как этическое нарушение — совсем другое. Но когда уже есть установка на неэтичное, мозг ищет подтверждения этому.
Правда, ещё чего-то не хватает, чтобы быть до конца правым, и следующий шаг — провокация на неэтичное поведение, которое и становится поводом для обмана.
— Что же делать бедному руководителю?
— Надо разглядывать, как человек обеспечивает себе право на обман. А разглядеть это можно последующим контрольным точкам.
Первая — слишком осуждает других, кто обманул. Здесь мы не можем иметь претензий, но можем почувствовать, что человек боится за себя, он не склонен прыгать в пропасть, но на всякий случай отходит от края подальше. Вторая точка — начинает «шутить на тему». Это уже серьезно, надо действовать. Третья точка — реагирует «не так» на чужие проступки. Четвёртая — тебя провоцируют на неэтичный поступок.
Главное — понять, что задуманный обман вовсе не обязательно должен случиться. Человек может чего-то устрашиться, отойти, а потом снова вернуться и спокойно сидеть на краю пропасти.
Продолжение следует...
